Босоногий друг [СИ] - Анастасия Вернер

   В итоге из номера я вышла самой первой, коротко бросив парням, что пошла в библиотеку.

   На улице стало ещё холоднее, чем несколько часов назад, когда мы только въехали в город. Даже несмотря на то, что я была в свитере, от пронизывающего ветра меня пробрало до костей. Поёжившись, обхватила себя руками и пошла вперёд в поисках библиотеки.

   Плутать по улицам города мне совершенно не хотелось, поэтому просто пару раз спросила, где находится здание, и, в конце концов, довольно быстро дошла до него.

   От библиотеки прошлого города эту отличала лишь вывеска "Городская библиотека им. Л. Роуниремерка" и ещё несколько серых осыпающихся колонн.

   Этот Роублабла был бывшим королём Второго Королевства. Двадцать лет назад его уличили в тайном сговоре с демонами. На Всеобщем Совете короли остальных Королевств благополучно отправили его доживать свой век в тюрьме. Так Иман МакФроггат и взошёл на престол, являясь каким-то там кузеном в сто тысяч первом поколении уже бывшего короля, у которого был Хранитель. А спустя год родилась Виктория.

   В общем, в здание библиотеки я заходила с некоторой опаской, буквально всем своим нутром ощущая его ветхость. Искренне понадеялась, что с моей-то везучестью оно не решит обрушиться именно сейчас. После этой мысли пожалела, что не взялась продавать диадему. Но потом перед глазами предстала картина, как меня объявляют во всемирный розыск, называя особо опасной преступницей, ограбившей принцессу Викторию, и я решила, что лучше уж сгинуть под обломками.

   Внутри библиотека не отличалась от тех, в которых мне довелось бывать ранее.

   Те же высокие стены, те же длинные коридоры, на которых игриво плясали тени от горящих канделябров, та же мрачная атмосфера и тот же тёмный скользкий пол.

   Я прошла к приёмной, где за столом сидел пожилой мужчина. Он был ни приветливым, ни грубым, просто спокойным и отрешённым. Дал мне заполнить форму, задал положенные вопросы, и, судя по его лицу, совершенно забыл обо мне.

   Чувствуя невероятную ностальгию, я пошла к стеллажам, на которых хранилась информация о демонах. Дошла до нужных полок и тут же принялась рыться в пыльных корешках.

   Я люблю книги, особенно старинные. Люблю вдыхать их запах, чувствуя ещё едва-едва заметный аромат древесины с вкраплениями сырости, которая выдает в книге ветхость. Люблю это свербящее ощущение в носу, когда ты нечаянно вдыхаешь удобно пристроившуюся на твёрдых обложках пыль. Люблю переворачивать страницы, слушая еле слышный хруст. Мне нравится это ощущение, словно у тебя в руках находится что-то великое, непознанное, способное вложить в твою голову нужные знания, и потому ещё более ценное.

   Но искать информацию о демонах в подобных книгах было странно.

   В моём понимании почему-то не укладывались вместе два абсолютно разных понятия: жестокости и величия. Как можно в великом писать о жестокости или смерти? И что ещё страшнее: способах убить. Именно поэтому, листая страницы непознанного, я чувствовала себя неловко.

   Время тянулось неумолимо долго. Часов в этом помещении не было (или были, но среди стеллажей их невозможно было разглядеть), поэтому точное время отслеживать я не могла. Но судя по затекшим конечностям, на стуле просидела долго.

   Демоны у составителей множества пособий популярностью явно не пользовались. Сперва я не могла ничего внятного найти про договоры, теперь вот про способы убить этих существ. Нет, про второе информации всё же было чуточку больше: демоны были нечистью, явившейся из Преисподние, и потому боялись святых мест. А ещё серебра. Вот, собственно, и всё. Как-то совсем уж негусто... бояться - это одно, а умереть - совсем другое.

   Эх, был бы рядом папа, он уж точно смог бы подсказать, как их убить.

   Я глубоко вдохнула, старательно отгоняя мысли о семье. Чувство вины на меня всегда очень сильно давило, и даже не после того, как я чуть не уничтожила своё королевство, а вообще всегда. Когда совершала очередную глупость, когда мама смотрела на меня, как на выродка... всегда. Я знала это чувство, наверное, лучше, чем какое-либо другое.

   И ещё знала, что оно очень сильно отвлекает. Полностью завладевает разумом, давит на тебя всё сильнее, заставляя раз за разом прокручивать в голове тот момент, когда ты оплошал. И полностью влияет на твоё поведение, на твой образ мышления, на твои поступки.

   Я не хотела проколоться ещё раз, и поэтому заставляла себя быть черствой и эгоистичной, но так хотя бы сохраняла трезвость ума.

   По-другому было нельзя.

   Посидев в библиотеке ещё некоторое время, и пробежав глазами по другим пособиям по демонологии, которые в принципе повторяли общеизвестную информацию, лишь преподнося её разными словами, я решила, что нашла достаточно. Поднялась со стула, потянулась, разложила взятые книги по местам и направилась к выходу.

   Но стоило мне выйти на улицу, как резко накатило оцепенение.

   Вот она - граница поздней осени и ранней зимы. Температура уже упала, лужи, так характерные для осени, замёрзли, покрывшись узорчатым льдом, который приятно хрустит под ногами. Изо рта вместо привычного дыхания, вырывался тёплый пар, а с неба падали первые хлопья снега, которые при соприкосновении с землёй тут же таяли.

   Я заворожено вытянула ладошки перед собой, и, улыбнувшись уголками губ, с интересом и некоторым восторгом наблюдала, как тает на тёплой коже снежная стихия.

   Почему-то именно в этот момент отчетливо поняла, что солнышко нам до весны уже не увидеть.

   Наслаждаться этим зрелищем долго не получилось. Уже где-то через минуту я почувствовала, как холод приникает под одежду, пробирая до глубины души, словно бы замораживая кости. Поёжившись, обхватила себя руками и, задрожав всем телом, зашагала к трактиру, в котором мы остановились. Ветер степенно гулял по улочкам, лишь усугубляя и без того морозный вечер. Руки замёрзли и покраснели, от ветра щёки словно бы превратились в две замёрзшие ледышки, а нос неожиданно начал сопливиться.

   К трактиру я подошла в полузамороженном состоянии, не чувствуя ни рук, ни ног, ни щёк.

   Стоило мне подняться в нашу комнату, как не раздумывая, я тут же залезла в условно свою кровать, закутавшись в одеяло, точно рулет. И пролежала так довольно долго, отогреваясь.

   Примерно в таком ужасающем состоянии меня застал Нейт, заходя в комнату и стряхивая со своей куртки не растаявший снег.

   - О, привет, - поздоровался он, заметив моё мумифицированное тело, - хорошо, что ты тут. Вот, оцени.

   И в этот же момент над моим ухом раздался смертельный свист, за которым последовал приглушенный удар.